Святитель Николай (Велимирович): Опускаюсь глубоко в разум свой,

Опускаюсь глубоко в разум свой
и нахожу в нем иудеев, препятствующих входу Твоему, Светоносный Царь мой, и заполнивших весь мир рассказами о своем бегстве из фараонова царства, которое не бежало от них.
И рассмотрел я все, что обитало в разуме моем, и отчаянно вскрикнул: все это не я и не Бог мой, и не царство Бога моего!
Все это отзвуки и отражения земные, моими слишком усердными чувствами занесенные извне и нагроможденные в уме моем.
А где же я? Где Царь мой и Господь мой? Где царство Царя моего? Неужели в землю обетованную перенесли и все царство египетское? И в град Царя моего неужели внесли все богатство нильское?
Зловредна пища ума моего, пока используется лишь то, что мне чувства поставляют. Внешние отражения и представления, тени теней, увеличенные до страшных размеров, подобно тому, как тени всегда пугающе увеличиваются там, где мало света — неужели это разум мой? Все мысли разума моего, оказалось, — не что иное, как возведение непрочных зданий из непрочных теней.
И еще раз осмотрел я безмерное поле ума моего, где с быстротою множества пауков строились и разрушались целые города из теней, по прочности слабее паутины — и опечалился, и рассуждал сам с собой:
На чем могут тени показываться, как не на свету? А не ум ли мой — свет этот? Разве не уменьшились бы постепенно тени, если бы свет ума увеличился? Но не является ли и мой ум всего лишь слабой тенью разума Божиего?
Горе мне, если мой ум, расставшись с телом, через которое и дается ему это наследство, останется в вечности один на один с этой пугающей паутиной!
И в одиночестве я повторял уму своему: сейчас, когда не вижу ничего, не слышу ничего, не воспринимаю ничего ни обонянием, ни вкусом, не касаюсь ничего — что сейчас наполняет тебя, если не отражения лишь изображений и ощущений того, что ты слышал, видел, воспринимал обонянием, чего касался — что полностью отошло в прошлое, изменилось, обезобразилось, распалось, умерло?
Почему наконец не похоронишь мертвых и не оставишь их мертвым, и не бежишь, а стоишь, как кладбище, на котором тени покойников бродят и которое ждет новых мертвецов?
Как горний Иерусалим, град Царя моего, превратился в царство мертвых и в мировую свалку?!
Царь мой, слышу таинственный шепот Твой, и понимаю; вижу свет Твой, и воспринимаю.
И когда понимаю и воспринимаю, радость мне нагоняет слезы на глаза, и восклицаю: спасение мое в Господе моем!
Он — свет моего ума, сонливым стражем когорого был я, да так, что вторглись чужеземцы, и затемнили свет царский.
Поможет мне Господь мой — если признаю, что иного помощника нет во всех мирах, — чтобы изгнал я мрак и мрачные страницы из ума моего.
Пусть они тмятся, пусть реют вокруг ума моего, но пусть не входят в град Царя Света.

- Святитель Николай (Велимирович, 1880-1956). Моления на озере // Святитель Николай Сербский. Избранное. Минск, Издательство Свято-Елизаветинского монастыря, 2004, с. 123- 125.